Тропа судьбы.
Я вижу отражение. Отражение своих глаз на лезвии. Я смотрю сам на себя и понимаю, что уже не тот человек, каким я был раньше. Глаза никогда не солгут, если уметь по ним читать. Даже если они мои собственные. А в них читается грусть и усталость, то, что тихо, медленно, но верно поглощает тебя, с каждым днем все больше и больше. И в один прекрасный день ты видишь, что тот свет, та искорка, которая до сих пор горела в тебе, в твоих глазах, поддерживала тепло твоей души - погасла, а зажечь...? Разве это возможно? Изображение стало четче, когда что-то просвистело около моего уха. Проклятый лучник чуть не задел меня, возможно еще какой-то сантиметр, даже меньше, и все те мысли, то волнение и напряжение, что терзало меня, закончились бы так же быстро, как они завладели мною. Был бы я рад этому? И почему я не могу ответить на такой простой вопрос, что за ограничение мешает мне постичь тайну? У меня таяли секунды, словно воск, времени на раздумье не оставалось. Вороной конь подо мной встрепенулся, заржал, но удержал себя и наездника...
Хороший конь, неудивительно, что именно его я выбрал для этого похода. Когда его подвели ко мне тогда, он ткнулся мне в плечо своей мордой и попросил сахарного тростника, я не смог устоять. Буквально доли секунды потребовалось мне, чтобы выбрать его из сотен остальных похожих на него скакунов. Имя ему было narimashita, что означает "осень". И вправду, как он был похож на это время года - такой же ветренный, изменчивый и холодный ко всем, но предан своему наезднику, который по пришествии времени становится его другом. Мне советовали не брать его, говорили о том, что еще никто не смог приручить его. Но я всегда отличался недюженной упрямостью, поэтому я не стал отказываться от своего решения. Я погладил его за гриву и мысленно пожелал себе удачи...
Путь к поместью Нобунаги был труден, нам нужно было преодолеть несколько высоких гор, прежде чем мы достигнем его. Хаято, мой советник, следовавший за мной, тут же устремился на своем черном, словно сажа, коне, как только услышал свое имя из моих уст.
Я спросил его, сколько времени нам потребуется, чтобы пересечь эту гору.
"Ano yama ni noboru ni wa, nijikan to kakarimasen" -, был его ответ. Это означало лишь то, что тех двух часов, за которые мы должны были преодолеть ее, нам не хватит. Я почувствовал раздражение, ведь в пути мы были уже 18 часов, а воины устали, да и лошадей нужно было напоить и накормить, иначе же до цели нашего похода добралиь бы единицы. И я принял решение остановиться на это высоте, даже если бы мы и потеряли драгоценные для нас минуты. Сейчас для меня были важны жизни моих воинов и лошадей. Я не хотел быть в их глазах тираном. Уважение - удел справедливых и милосердных, но никак не холодных и деспотичных. Буквально через полчаса после того, как мы развели лагерь, воины уже спали. Я же не мог себя заставить сомкнуть глаза, все думая о том, что же нам предстоит впереди, какие еще напасти ждут нас. Зная изощренную хитрость Набунаги, я боялся предположить, каким будет его следующий шаг. Ведь сейчас мы проигрывали ему по времени. А драгоценное время, словно вода, уходила сквозь пальцы. Я долго думал, укутавшись в теплое одеяло, как же нам наверстать его. И думалось мне, что я нашел нужное решение, но выглядело оно, как план настоящего безумца...
Мне об этой дороге рассказывала моя бабушка, а она была женщиной мудрой, хотя многие и считали ее сошедшей с ума. Я любил истории, которыми она награждала меня каждый вечер перед сном. Истории о источнике, который мог дать человеку бессмертие, о демонах с лицом человека, а телом обезьяны, которые нападали на путников и пожирали их, о рыбе, которую никто не мог поймать уже восемь сотен лет, которая могла выполнить любое желание, того, кто сможет обхитрить ее. Но все попытки местных рыбаков не увенчались успехом. Моя любимая истори была о том, что в древнем лесу, который скрыт за снежными буранами, глубокими ущельями, дна которых не было видно, живет старый, как наш мир, отшельник, отгадав загадку которого, ты получаешь в дар от него меч, сталь которого выкована самими богами. Лезвие его, говорила она, обьято древнем пламенем, но от него нельзя обжечься. Могло ли быть такое? Я не знаю... но я верил ей, хотя, возможно, в глубине души и догадывался, что это всего лишь сказка. Бабушка умерла спустя шесть лет после того, как рассказала мне это. Но до сих пор я не могу забыть эту легенду. Хаято вырвал меня из мира моих воспоминаний. Он поклонился и с моего позволения сел рядом.
"Minna uchi e kaeritaso:na kao wo shite imasu..." -, сказал он, что означало "Все словно хотят вернуться обратно". Сам он выглядел не лучшим образом, вид его был отсутствующим, а взгляд отстраненным.
"Anata dake de wa naku, minna komarimasu..." -, ответил я ему и был прав, что не только ему сейчас было трудно, но всем, и мне в том числе было не по себе от этого путешествия. Я посоветовал ему лечь спать, что он послушно и сделал. Еще некоторое время я боролся со сном, даже успел написать одно Хайку, о которого меня тут же потянуло на родину, так печальны были его слова, а смысл - родным и понятным:
*Mo: isshu:kan gurai de hana ga saku desho
Kikoeru no wa kawa no oto bakari desu*
"...Цветы у дома
за неделю расцветут.
Слышен только шум реки..."
Веки тяжелели, что я просто опустил перо и уплыл в мир своих грез и таинственных будущих свершений...
... потом другая стрела просвистела уже совсем рядом, я лишь крепче сжал в руках рукоять своего меча, огласив своего войско яростным кличем. Воины прокричали в ответ, и началось наступление. Лошади мчались все быстрее и быстрее, а я ни на минуту не терял из поля зрения Набунагу, который стоял на вершине холма, окруженный лучниками. Я знал, я был уверен, он тоже заметил меня и сейчас стоял и злорадно улыбался. Мне стало не по себе от его взгляда. Он был холоден и вмещал в себя столько агрессии и нечеловеческой злобы, что я на минуту засомневался в своих силах, но наваждение прошло так же быстро, как и появилось, что я лишь сильнее пришпорил коня и с криком ворвался в ряды врага. Мной овладели духи предков, придавая мне сил, я молниеносно одаривал ударами лучников, которые пытались спастись из под моего карающего клинка. Кровь брызгала мне в лицо, а воздух поднимались пыль и головы противников. Незадачливый лучник попытался прицелиться в меня, но его правая рука быстро отделилась от тела и упала туда же, куда и его голова. Мои воины с криками ярости неслись на скакунах за мною. Они ворвались следом в толпу врага. Все смешалось на поле битвы - крики, кровь, песок и звон стали, свист стрел и огненные всполохи. Лучники прикрывали наши спины и забрасывали врага огненным дождем...
... Я проснулся и не мог мгновение понять, где же я нахожусь. Но потом пелена спала с век и я увидел лицо Хаято, который стоял около меня с кувшином. Жажда одолевала меня, так что я с жадностью сделал несколько глубоких глотков, и отдышавшись спросил о ситуации.
Хаято выглядел лучше, чем вчера. Сон явно пошел ему на пользу. Он отрапортовал, что войско пополнило свои силы и готово продолжать путь, оно лишь ждет моего дальнейшего приказа. Я осмотрел карту и понял, что если мы попытаемся обойти гору, то мы проиграем очень много времени, которого у нас и так уже не хватало, поэтому я принял решение - идти тропой Маруго, той самой, о которой мне рассказывала моя бабушка. Я знаю, что это будет опасно, что она могла стать нашей могилой..., но если бы мы не сделали этого, погибли бы не только мы, но и вся Японию, т.к. Набунага был лишен жалостьи, он умертвит всех и каждого, ведомый своей целью установить свое правление по всей стране. Они выслушали меня достойно, хотя я и видел, что они не в восторге от этой идеи. Мне самому не нравилась эта затея, но другого пути у нас не было и быть не могло. Уже через час мы тронулись в путь, который должен стать самым тяжелейшим испытание всей жизни для каждого из нас. Я надеюсь, что моя бабушка была права, и мне хватит усилий, чтобы разгадать эту загадку и получить этот меч...